Люди и ящеры - Страница 62

Шеген скосил глаза. Доктор тут же повел палочку в противоположном направлении.

– Чудесненько. Нистагма больше нет.

– Что такое нистагм?

– Нарушение регуляции глазных мышц. Такое бывает, когда мозг... гм, не совсем в порядке. Еще раз посмотрите на палочку, будьте добры.

– Странные у вас методы обследования.

– Вы считаете? – вежливо поинтересовался доктор. Обследуемый пожал плечами.

– Это вы распорядились посадить меня на цепь? Доктор покаянно развел руки.

– Уж простите. Но я до сих пор не уверен, что вы умеете летать.

– Я так говорил?

– О да. И пытались доказать. Правда, при этом требовали какой-то пульт.

– А пульт нашли?

– Никто не знает, что это такое. У нас пульты не водятся.

– Жаль.

– Что поделаешь, – огорченно вздохнул доктор Петроу. – Вы будете еще пытаться взлететь?

– Нет. Без пульта не могу. Доктор быстро заглянул ему в глаза.

– Да? Вот и славно. Если вас не очень затруднит, станьте вот так. Зажмурьтесь, пожалуйста, а руки вытяните вперед. Это называется позой Ромберга...

– Позой кого?

– Ромберга.

Монсеньор де Альбасете весьма удивился.

– Он что, первый принял эту позу, Ромберг?

– Вероятно. В некотором роде... Только это было еще там. – Где?

– Ну там... не здесь. О! Отлично. Сейчас я буду колоть вас иголкой, уж извините. Больно? – Еще бы! У вас, вероятно, диагностера тоже нет?

– Боюсь, что так. Ни пульта, ни диагностера в замке нет, – с огорчением сказал доктор, продолжая орудовать иголкой. – Вот когда я колю справа и слева, ощущения одинаковые?

– Да. Одинаково неприятные.

– Извините за беспокойство, монсеньор.

– Не за что. Устав. Меня беспокоит другое. -Что?

– Как вам сказать...

– Да как нужно, так и говорите.

– Хорошо. Тогда ответьте, вы имеете право на откровенность?

– Э-э, сударь, не требуйте откровенности от врача.

– Поразительно! Вы честно сознаетесь, что не будете говорить правды?

– Отчего же? Буду. Но не всю.

– Устав?

– Устав, молодой человек. Но вот вам лучше говорить всю правду.

Шеген молча поднял брови.

– О здоровье, только о здоровье! – смутился доктор. – Сколько вам лет, кстати?

– Вас интересует биологический возраст?

– Разумеется. А какой еще бывает?

– Релятивистский.

Доктор озадаченно поправил свои стеклышки.

– Ретили... рептили... нет, не надо. Просто скажите, сколько вы прожили на самом деле.

– Триста девятнадцать геолет. Доктор секунду молчал.

– М-да... Триста девятнадцать. Я правильно понял?

– Вас это удивляет?

– Немного.

– Почему? Лично вы выглядите лет на двести постарше. Я не ошибаюсь? Доктор совсем снял пенсне.

– Да, я человек не первой молодости, – уклончиво сказал он. – Ну-с, ваша физическая форма весьма прилична.

Шеген усмехнулся.

– А психическая?

– Полный порядок, полный. Но если будут беспокоить голоса – я в вашем распоряжении.

– Не понял. Какие еще голоса?

– У нас, знаете, сложно отличить галлюцинацию от реального привидения.

– Простите. Вы это всерьез? Про привидения?

– Про реальные?

– В каком смысле реальные? Доктор вздохнул.

– В том смысле, что на самом деле водятся. И поверьте, они куда меньшая редкость, чем пришельцы... оттуда.

– Откуда?

– Оттуда. – Доктор поднял глаза к потолку. – Из космоса. Вы то есть, монсеньор. Признаться, лично я имею честь впервые... Привидения же показываются не часто, но... вполне.

– И что они собой представляют?

– Ничего особенного. Туманны, но от ветра не колышутся, а на свету бледнеют. В общем, все как полагается.

– Чем же реальные привидения отличаются от прочих собратьев по цеху?

– Они материалисты.

– Ого! Кто, привидения?

– Реальные привидения. Шеген рассмеялся.

– А, ну да. Реальные.

– Очень эрудированные бестии, монсеньор. Об антибиотиках мне много порассказали. Пару раз диагноз помогли установить. И все – правда. Листериоз! Заочно, без осмотра больного. Представляете? Даже свою бестелесность умудряются объяснить. Правда, предпочитают называть себя не привидениями, а какими-то голыми граммами

– Да? Любопытно. Хотелось бы побеседовать.

– Рано или поздно придется. Добрый совет: не подавайте виду, что обескуражены. Иначе...

– Что, набросятся?

– Хуже, сударь.

– Кровь высосут?

– Много хуже. Насмешек не оберешься. Любят они позабавиться над смертным. Особенно одна вредная старуха.

– Вы меня озадачили.

– Вы меня – не меньше. Триста девятнадцать лет..,

– Земных лет. Быть может, на Терранисе...

– Да нет, примерно то же самое. Разрешите откланяться?

Задумчиво поглаживая лысину, господин доктор удалился. Но после него Шегена посетили господа цирюльник, сапожник, портной. Каждый делал свое дело с превеликим старанием, поэтому порядком надоели.

– А тупейный художник не ожидается? – с опаской поинтересовался Шеген.

– Что вы, сударь, – удивился Фердинанд. Потом, не удержавшись от некоторого высокомерия, заметил: – Вероятно, до ваших владений мода доходит с запозданием.

– Вы думаете? – усмехнулся Шеген. Фердинанд спохватился.

– Либо наоборот. От вас к нам долго идет. Монсеньор де Альбасете неожиданно рассмеялся:

– Кошмар.

Видимо, не совсем еще пришел в себя.

– О, не расстраивайтесь, – великодушно сказал Фердинанд. – За нашим двором вообще трудно угнаться, но нравы терпимые.

– А кто гонится?

– Да все, – с гордостью сообщил Фердинанд. – Эмираты, Муром, Альбанис, Покаяна. Ну и Шевцен, разумеется. Да что – Шевцен! Из-за океана приплывают пиратские маркизы. Платят горстями золота. Представляете? – Пытаюсь, дорогой Фердинанд. Вероятно, мне повезло, поскольку я оказался в... а как называется ваше государство?