Люди и ящеры - Страница 88


К оглавлению

88

– Слушай, да ведь нас на абордаж берут! – сказал Монтегю.

– Неужто муромцы?

– Хрен его знает. Как думаешь, отобьемся? Иржи прислушался. Шум на палубе вроде стихал.

– Да должны.

«Гримальд» между тем продолжал вести беглый огонь сразу обоими бортами. Остро пахло жженым порохом. Батарейная палуба постепенно наполнялась дымом, в котором метались полуголые канониры. Они подбегали к разряженному орудию, окатывали его водой, шуровали в стволе банником, забивали новый заряд. Картуз внутри ствола дырявили, подсыпали в запальное отверстие мелкого пороха, тут же подносили пальник и зажимали уши. Орудие грозно рявкало.

Наконец сверху прибежал лейтенант Динц. Засвистел, замахал руками. Пальба смолкла. Чуть позже по трапу спустились Чимболда и Меко. Оба вспотевшие, запаленные, пахнущие порохом.

– Идите на палубу, там помощь нужна, – отдуваясь, сказал Чимболда. Наша смена наступила.

– Кто же это напал, Бурхан?

– Да кто ж тут может напасть? Ушкуйники, конечно. Золото они, знаешь ли, нюхом чуют. А может, и донес кто.

– Отбились?

– Да, уже кончилось все. Только один скампавей за нас и зацепился. На свою беду! Остальные промахнулись. Хвала аллаху, не рассчитали разбойнички. Очень уж быстро «Гримальд» плавает...

В трюм вели раненых. Справа за кормой пылало судно. На его фоне четко выделялся долговязый силуэт в плаще. Иржи почувствовал большое облегчение от того, что капитан жив и находится на своем месте.

Свет пожара отражался от парусов и падал на палубу «Гримальда». А на палубе темными мешками валялись тела. У одного в такт качке шевелилась голова с острой, задранной к небу бородой. От борта к борту, позванивая, перекатывалось выроненное оружие. На крышке люка у грот-мачты кому-то перевязывали ногу ослепительно белым бинтом

Несмотря на темноту, было поднято много парусов, а на верхних реях висели матросы и распускали дополнительные. Корвет быстро плыл мимо лесистого берега. Ни один огонек не проблескивал среди деревьев. Иржи вспомнил, что накануне кто-то из матросов называл Южный Муром безлюдными чащобами. Так оно и было, если не считать ушкуйников людьми.

– Ну, чего стоите? – хмуро спросил Паттени.

– А что делать?

– Берите вот этого за руки да за ноги.

Иржи с Монтегю отнесли бородатый труп на полубак и уложили в ряд с другими. Потом вернулись за следующим. Его лицо показалось Иржи знакомым. Приглядевшись, он понял, что это тот самый сизоусый старшина, который минувшим днем радовался выходу в озеро Нордензее.

Подошел Паттени и тоже наклонился над трупом.

– Золото, ребята, золото, – сказал он. – Черт бы его побрал.

19. ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ МАЙОР

Больше всего выбивало из колеи отсутствие логики, минимального здравого смысла. Арестовали их солдаты местного гарнизона по причине сомнений в том, что Мартин является служащим курфюрстенвера. Но в этом случае его дело относилось к юрисдикции гражданских властей, и право на арест имела полиция Шторцена, отнюдь не комендатура этого славного города.

Мартин немедленно выразил свое недоумение и несогласие. Но командовавший патрулем молоденький офицер от объяснений уклонился.

– У меня приказ, – с гордостью сообщил он

И погладил тонкие усики. Тоже – с гордостью.

Мартин ему позавидовал, поскольку давно потерял способность испытывать большую симпатию к собственной персоне. Это случилось после одного разговора с отцом. Еще на Земле.

Здесь же, на Терранисе, пришлось вылезать из кареты и долго ждать участи в караулке. Там не было недостатка в желающих поглазеть на живого настоящего ящера.

– Терпи, – сказал Мартин.

– Терплю. Нас что, враги схватили?

– Нет, дураки.

Хзюка с довольным видом квакнул.

– Ага! У вас тоже есть.

– Есть, как не быть. Дураки есть везде, где умеют разговаривать. Но только вот разговоров не любят, хотя сами поговорить не прочь.

– Это как? Не понимаю.

– Ну, умный знает много слов, только без нужды их не употребляет. Глупый – тот наоборот.

– Хо! У нас тоже. Кто мало смыслит, тот много болтает.

– А слушать не хочет.

– Вот-вот. Точно. Но самые страшные дураки как раз молчаливые.

– Да, пожалуй, – согласился Мартин. – Только это уже не дураки.

– А кто?

– Больные.

– Интересно получается, – сказал Хзюка. – Мы такие разные, а думаем одинаково.

– Это потому, что мы оба думаем.

– А дураки?

– Дураки думают редко, неохотно, со скрипом и с изжогой. Мучаются они от этого.

– Отставить разговоры! – прикрикнул дежурный вахмистр. – Развели тут тарабарщину. Вас не для этого арестовывали

– А для чего? – спросил Мартин.

– Да чтобы поумнели. Известное дело.

– Мы и стараемся, герр вахмистр, – скромно сообщил Мартин.

– Прекратите. В караульном помещении это ни к чему. Караульное помещение для другого предназначено.

Вахмистр произнес всю эту тираду без всякого намека на юмор. А уж любезности ожидать от него никак не приходилось. Мартин с беспокойством подумал о том, что у такого подчиненного должен быть довольно неприятный начальник. Не зря же Обермильх предупреждал.

– И где же тогда умнеть прикажете? – спросил Мартин. На этот раз вахмистр изволил усмехнуться.

– А у господина коменданта. Там быстро получится.

– Вы думаете? – с сомнением спросил Мартин.

– Еще чего! Не полагается.

Однако быстро у господина коменданта не получилось. Войдя в просторный кабинет, Мартин представился и замолчал, ожидая ответа. Ждать пришлось долго, ибо комендант Шторцена был очень занят. Занят молчанием. Он сидел совершенно неподвижно, словно давая возможность рассмотреть себя подробнее.

88